Читать интересную книгу Любовница Леонарда[СИ] - Виктор Песиголовец

— Вот спасибо! — поблагодарила Калюжная. — А то мы с Райкой уже не знали, что и делать! Мало того, что нечем расплатиться за продукты для поминального обеда, взятые в магазине в долг, так еще и эта проблема с доставкой тела на кладбище…

— Райка, значит, приехала? — Архелия достала из кармана куртки мобильный телефон и стала вертеть его в руках. — Как она там?

Томка вздохнула и удрученно покачала головой:

— Ой, лучше не спрашивай! Райку просто не узнать. Была такая красавица, а теперь — прямо Квазимода! Все лицо в красных волдырях, нос распух, за ушами раны ярятся…

— Врачи хоть обещают вылечить? — с сочувствием поинтересовалась девушка.

— Да где там! — махнула рукой Калюжная. — Эта болезнь вообще не лечится! Может, удастся только немного приостановить ее течение…

— Ну, ладно, беги! — Архелия отвернулась и начала набирать номер Костика Беспалого. Но вдруг, о чем-то вспомнив, опустила телефон и крикнула вдогонку Томке, которая уже прикрывала за собой калитку: — Сколько вы должны в магазин за продукты?

— Почти тысячу четыреста гривен! — ответила Калюжная, остановившись.

Девушка подошла к ней и тихо проговорила:

— Скажи Райке, пусть не переживает… Я сама рассчитаюсь с Зинкой…

Томка подняла на молодую фермершу удивленные глаза и, благодарно пожав ей пальцы, понеслась вдоль улицы.

А меньше, чем через час во двор Гурских зашел довольный дед Зиновий с двумя свертками под мышкой. Архелия как раз подоила Березку и несла ведерко с молоком в дом. Увидев старика, остановилась и заулыбалась:

— Я так понимаю, дедушка, здоровье бабы Симы пошло на поправку!

— Это конечно, чудеса, но бабка после твоего лекарства стала видеть, что тебе горный орел! — глаза Воропая сияли. — Берет газету и, хоть верь, хоть нет, читает без очков! Не знаю, как и благодарить вас с Евдошкой…

— Ну, что вы, какая благодарность? — смущенно потупилась девушка. — Мы рады были помочь бабе Симе…

— На вот, детка, возьми! — дед Зиновий протянул Архелии оба свертка. — Здесь вяленая рыбка. Это я наловил в заводях Хорола… Не Бог весть какая — чебаки, плотвичка, красноперка, густера… Как говорится, чем богаты, тем и рады. Один пакетик — тебе, а другой передай Евдошке. Скажи, мол, старый Воропай кланялся…

— Ой, спасибо, дедушка! — девушка взяла свертки, поднесла один к носу, блаженно улыбнулась: — А как пахнет ваша рыбка! Наверно, вкусная!

— Да вроде ничего! — согласился старик. — Особенно если ее употреблять с пивком… Ну, да ты, наверно, пива не пьешь?

— Нет, не пью! — замотала головой Архелия.

— И правильно! — похвалил дед Зиновий. — Сейчас пиво такое, что и пить нельзя. Говорят, сплошная химия…

Вечером, придя к Евдошке встречать Новый год, девушка рассказала ей о визитах Томки Калюжной и Воропая. Выслушав, старушка неодобрительно заметила:

— Слишком ты добрая, внученька! Райка разные гадости о тебе говорила, а ты ей и машину выделила, и такие деньжищи за продукты выложишь! Надо быть не милосердной, а справедливой. Нельзя за зло добром платить! Это и глупо, и не по-нашему….

Новый год девушка и бабка встретили спокойно и буднично. Выпили вина, закусили холодцом, отварной курятиной, квашеной капустой да шоколадными конфетами. Потом до трех часов ночи смотрели телевизор.

— Теперь, милая, ложись да спи! — наказала старушка Архелии. — Следующая ночь нам предстоит бессонная! Так что хорошенько отдохни перед длительным бодрствованием. Утром я сама подою Березку и покормлю твою живность.

Глава пятнадцатая

Первого января Талашковка, измученная празднованием Нового года, уснула рано. После десяти вечера лишь в редких домах еще светились окна.

Ровно в десять часов погас свет и в маленькой хате Евдошки.

Девушка и бабка сидели на топчане в потемках и тихо беседовали.

— Ты ж смотри, когда прибудем на место, ничего не пугайся и все делай так, как я скажу! — наставляла старушка.

— А там много соберется народу? — голос Архелии звучал неровно и даже слегка дрожал, выдавая ее волнение.

— Думаю, не очень, — ответила Евдошка и успокаивающе погладила своей теплой ладонью внучкину спину. — Десятка три ведьм и колдунов, ну, и, само собой, свита распорядителя бала.

— А кто он? — спросила Архелия, поежившись, — в доме не топилось с обеда, и грубка давно остыла.

— Ну, когда как! — бабка поднялась и поковыляла в угол светелки к лампаде. Немного повозившись с фитилем, чиркнула спичкой.

— А в этот раз кто будет, ты знаешь? — допытывалась девушка.

— Знаю! — старушка опять хотела присесть, но передумала. Подошла к столу, из пластиковой бутылки налила в две кружки крепкой терновой наливки, одну протянула внучке. — Приободрись, а то тебя прямо дрожь бьет!

Та зажмурила глаза и одним духом выпила.

— Нынче распорядителем бала будет Леонард — очень знатный демон! — продолжила Евдошка, тоже пригубив наливочки. — У него веселый нрав, он не злобив и не груб, как другие… Леонард, чтоб ты знала, и есть наш главный начальник.

Архелии стало чуточку теплее, исчезла скованность в теле, сердце забилось ровнее.

— Интересно, кто у меня покровитель? — задумчиво проговорила она. — Старый, молодой, занудный или озорной…

— Это, видимо, кто-то из приближенных Леонарда! — выразила предположение бабка. — И, конечно, очень влиятельный. Бубело и Кубак так и не сказали мне, чьи они слуги, но дали ясно понять: их господин имеет огромный вес в царстве демонов.

Выпив еще немного наливки, Евдошка и Архелия начали готовиться к отбытию. Разделись догола и тщательно натерли друг дружку особым маслом. Потом, не одевая исподнего, натянули на себя юбки и кофты, головы повязали платками. Девушка сразу же почувствовала, что вокруг нее все начало меняться — краски вдруг приобрели невиданную яркость, а предметы — более четкие очертания. Непонятные метаморфозы произошли также с душевным и физическим состоянием — сердце наполнилось восторженной радостью, обострился слух, перестал донимать холод. Архелия вскочила с топчана и с удивлением поняла, что совсем не чувствует своего тела, оно стало легким, как пушинка.

— Бабушка, бабушка, что со мной! — закричала она.

— Это маслице подействовало! — засмеялась старушка, наблюдая, как внучка, размахивая руками, кружится по комнате. — Давай, милая, набрасывай на себя куртку, обувай сапоги! Нам пора!

Через минуту они вышли из хаты. Евдошка не стала запирать замок, а наклонившись, зачем-то трижды плюнула на него. Потом широко размахнулась и что-то бросила в сторону ворот.

— Это заговоренная соль! — шепнула она девушке. — Теперь любопытным хода сюда нет.

Пригнувшись, женщины молча пробрались через двор на огород, быстро пересекли его и буквально влетели в лесополосу.

— Подожди маленько, я сейчас! — бабка подскочила к небольшой куче хвороста, разбросала его и вытащила две новенькие метлы. Одну с торжественным видом вручила внучке, пояснив: — Это я заранее приготовила… Ну-ка садись верхом на нее!

Архелия, смеясь, перебросила ногу через черенок метлы:

— И как на этом лететь?

— Я сейчас прочитаю короткое заклинание, а ты напряги внимание, сосредоточься и мысленно прикажи себе: полетели! — ответила Евдошка и тоже оседлала помело.

Девушка крепко закрыла глаза, представила, как сейчас взмоет в воздух, и вдруг случилось чудо — ее резко подбросило вверх — гораздо выше деревьев, потом закружило на месте и через миг стрелой понесло в сторону Полтавы.

— А-а-а! А-а-а! Бабушка! — истошно заорала Архелия.

Но, взглянув через плечо, сразу успокоилась — Евдошка была рядом. Ее седые космы, выбившиеся из-под шерстяного платка, развевались на ветру, глаза горели, как угли, а на лице застыла гримаса дикого торжества и ярости.

Они неслись с бешеной скоростью. Девушка что-то пыталась кричать, однако ее слова тонули в стремительном потоке воздуха и не долетали до ушей старушки.

Земля находилась где-то далеко внизу, маня желтыми огоньками света, разбросанными то тут, то там. Кое-где эти огоньки сбивались в плотные светящиеся комки, и было понятно — под ними город или поселок.

Потом была степь, узкие ленточки лесополос, заснеженные холмы и терриконы.

Когда рука старушки легла на колено Архелии, она поняла: их путь приближается к концу. Скорость начала замедляться, и они уже не неслись, а плыли по воздуху, словно два воздушных шара. Свист в ушах стих.

Земля все ближе, ближе… Ухватив Евдошку за запястье, девушка уже не отрывала от нее взгляд, боясь, что самостоятельно не сумеет плавно опуститься на окоченевшую траву, убеленную изморозью и слегка притрушенную грязным снежком.

Они коснулись ногами земной тверди возле одинокого террикона, в голой степи. Неподалеку виднелись только остовы нескольких зданий да кучи строительного хлама.